Пресс-конференция членов Наблюдательного совета Международного Люксембургского форума

Вячеслав Кантор.(Мы рады приветствовать вас на пресс-…) …конференции с членами Наблюдательного совета Люксембургского форума. Я хотел бы сказать, что это 24-ое заседание Люксембургского форума в общей сложности за 10 лет. В следующем году мы будем отмечать 10-летие нашего форума, которое в каком-то смысле должно подвести итоги нашей деятельности по наиболее чувствительным вопросам сегодняшней повестки в области ядерного сдерживания, разоружения, в области сохранения режима нераспространения ядерного оружия.

Безусловно, мы сегодня осмысливаем те новейшие изменения, которые произошли в геополитических процессах. Во-первых, это избрание новой администрации США, во-вторых, это Брексит, в-третьих, новые тренды, появившиеся в Европе в связи с активным изменением политического аспекта. Далее, как мы хорошо знаем, кризисные процессы в Сирии, которые далеки от регулирования, и на Украине. Все эти вопросы предполагают серьёзное рассмотрение экспертами Люксембургского форума, как мы это делали и на предыдущих этапах нашей деятельности. В частности, в декабре прошлого года были внесены 7 ключевых вопросов на рассмотрение руководителей США и России. Эти вопросы соответствовали нашему представлению о необходимости ответить на них с целью снижения международной напряжённости, с целью улучшения процессов стабилизации в мире.

На сегодня за год ситуация драматическим образом изменилась, и поэтому в первой половине дня нашего сегодняшнего заседания мы предприняли мозговую атаку для того, чтобы тщательно определить повестку уже следующего нашего заседания в следующем году, который будет, как я сказал, юбилейным. И эта повестка была очень интересной, на мой взгляд, и вопросы обсуждались очень чувствительные. Поэтому вы можете задать члена Люксембургского форума вопросы, которые вас интересуют, и, я надеюсь, ответы будут такими же интересными, как и вопросы.

На это я хотел бы передать слово председателю организационного комитета нашего форума генералу Дворкину, который сделает несколько вступительных слов.

Владимир Дворкин.Я считаю, что все необходимые слова президент форума уже сделал. И с учётом общей тематики и направленности нашего форума я прошу формулировать свои вопросы, так, чтобы они не уходили слишком далеко за пределы того, что традиционно обсуждает Люксембургский форум. Я прошу вас, поднимайте руки, пожалуйста. Виктор Литовкин.

Виктор Литовкин.Виктор Литовкин, ТАСС. Я слышал сегодня много замечательных слов и надежд на то, что с избранием нового президента Соединённых Штатов ситуация в наших отношениях исправится в лучшую сторону. И об этом даже свидетельствовало выступление Президента России Владимира Путина перед Федеральным собранием. Но я помню, что буквально месяц назад Президент России издал Указ о приостановке сотрудничества с Соединёнными Штатами по утилизации оружейного урана. Извините, плутония, оговорился. Плутоний – это тоже уран, только с другой цифрой. Как вы помните, в этом Указе было много ультимативных требований к Соединённым Штатам: и прекращение враждебной политики в отношении России, и возвращение американских войск к событиям до 2000 года и так далее, компенсация ущерба от санкций. Вопрос очень простой: как Вы думаете, готова ли та или иная сторона сделать шаг назад для того, чтобы налаживать отношения между собой? Или про этот Указ постараются забыть?

Игорь Иванов.Прежде всего я хочу сказать, что никаких замечательных слов у нас по поводу избрания президента Трампа у нас не звучало. У нас звучали слова о том, что то, что произошло, произошло, пришла новая администрация, и у нас звучали надежды на то, что с новой администрацией нам удастся переломить тот негативный ход развития двухсторонних отношений и начать серьёзный диалог по многим вопросам, которые стоят на повестке дня, и прежде всего по вопросам, связанным с ядерной безопасностью. То, что у нас организация называется «по предотвращению ядерной катастрофы» – к сожалению, по нашему общему мнению, угроза ядерной катастрофы за 10 лет существования нашей организации не стала ниже, она реальная. В каких масштабах и как – это уже другой вопрос.

Теперь что касается Вашего конкретного вопроса. Учитывая, что принимал участие в подготовке этого документа, о котором Вы говорили, мне, конечно, очень жаль, что он приостановлен. Вообще документы, договора, соглашения, которые достигаются путём двухсторонних переговоров и являются результатом сложного компромисса, – желательно, чтобы они продолжали работать. Я не знаю, с какого вопроса начнётся диалог, если он начнётся. А мы все выражаем большую надежду, что диалог между нашими странами начнётся, в том числе и прежде всего, может быть, по вопросам безопасности, но я очень надеюсь, что этот документ будет работать, потому что убеждён, что этот документ отвечает и то, что в нём содержится, отвечает интересам обеих сторон. Иначе он не был бы подписан.

Question.Hello, thank you! John Ingham(?), Daily Express. In the literature that you put out before the conference, you mention that you will be discussing the threat of nuclear terrorism, dirty bombs, radiological material; Des Browne touched on it in his brief address. I just wondered if you could enlarge on that and explain how serious a threat you feel this, what evidence there is, and what can be done to control it? Thank you.

Des Browne.Thank you, John. Those of us who are familiar with the nature of these materials, you know, are aware, of course, that there is weapons-grade material, and then there are other radiological materials which cannot be exploded in the same way as highly enriched uranium and plutonium can be, but if they are dispersed, certain of these materials would have an effect on the environment in which they are dispersed, that would essentially mean that these environments would be a danger to people’s health. So, there are isotopes which generate the possibility of cancers, and there are certain of these isotopes that are more risky than others, so there are those that can be dispersed by explosives and have a – this is not a technical term, but have a stickiness, they will adhere to and become part of the materials that they engage with, and the long-term challenges of cleaning these areas are daunting.

So, it’s known what these materials are, and it’s known where they are, and they are used for peaceful purposes particularly, and they are used in irradiating blood and treatments of certain diseases, and in managing blood transfusions. So, they are dispersed quite widely in medical environments, and they are kept secure, and certainly in advanced countries they are kept very secure, and they are dangerous to people who deal with them directly.

So, there is significant intelligence that suggests that terrorists throughout the world know these materials exist and where they exist, and the efforts have been made to try and get these materials. So, for example, when ISIS took over the city of Mosul, they said that they had removed the cesium from blood irradiators in hospitals in the city of Mosul. I have no way of knowing, because I don’t have access to intelligence system, whether that is true or not, but the fact that they said that reveals that they know the degree of terror that that can generate if they have this in their possession.

So, the organization I presently work with, the Nuclear Threat Initiative, NTI, has a project in cities in the United States, and in parts of the United States, to remove this material from hospitals and replace it with alternative technology which is efficient and does the job as well with X-rays. And I just say this in the passing, my understanding is that when * terrorist investigation in Norway, the Norwegian authorities discovered that the person of interest had information that suggested that he wanted to do this in Norway, acted immediately by removing all of this material from all of their hospitals. So, there are programs in place in New York and in other parts of the world to remove these materials, and they have been removed completely, so you can remove the materials, or, if they have to stay, you can secure them to a level that would not be normal in civilian environment.

I’m not seeking to worry people unnecessarily about this, but I don’t think there is an intelligence brief on this issue anywhere in the world that does not suggest dirty bomb as a threat, and the terrorist organizations are expressing the desire to get their hands on these materials so they can use them in that fashion.

Question.Steve Leibowitz(?) from Israel, ILTV in Israel. There were comments made about the incoming Trump administration and ways to perhaps influence their policies on nuclear issues, but not specifically about his campaign promise, repeated campaign promise to cancel the Iran nuclear deal. I was wondering if there were any thoughts of including perhaps cautions to the Trump administration regarding the Iranian deal.

Hans Blix.Well, the Iranian deal was mentioned here this morning in the possible context that it shows that the P5, when they want to and they have a common interest, they can achieve a joined result. There are other such cases, as when the chemical weapons were used in Syria, again, agreement between the US and Russia in particular, but then agreement of the Security Council also resulted in international action, and we see at present time contacts between the members of the Security Council about trying to get in hand hostilities in Syria. And there are… We discussed also the evident interest among the P5 to get * escalation in North Korea, they have the same interests in US, Japan, Russia, and China. So, in this context Iranian issue was mentioned. I, for my part, certainly hope that the Iranian deal, which was sanctioned by the Security Council, and the whole(?) Security Council stands behind it, the P5 stands behind it, that it will not be torn to pieces by anybody at the present time. It goes without saying that it has to be observed scrupulously, and verified by DIA(?). I don’t know where my colleagues stand, it is my particular view on it, and I hope that’s the way it’s coming out when they have considered it thoroughly in Washington.

Des Browne.I just want to make a certain(?) point of it *. I think people need to understand this is a multilateral deal; this is not a deal between Iran and the United States. You know, this is a deal in which most of the world, and in fact this is a deal which was endorsed by a United Nations resolution, so this is a deal that the world has agreed to; essentially, a little smaller number of countries than the whole of the world negotiated it, but it’s a complex multilateral deal, and all of the parties to this agreement look to each other to observe the good faith of the agreement. So it’s not just the United States and Iran have obligations; everybody has obligations, and many European countries, you know, many European countries exercised the discipline they did in relation to sanctions, because these negotiations were going on, there is no question about that. So, we all own a part of this deal. And if this deal is to be revised, reviewed, reformed, enforced, we all have joint responsibility. So, I think the president of the United States currently, and the incoming president of the United States would be well advised to just bear in mind that the United States does not own this deal.

Роальд Сагдеев.Я хочу добавить к тому, что вы сейчас услышали. Многие комментаторы говорят о том, что мы имеем дело с двумя Трампами – Трамп до выборов и Трамп после выборов. И действительно, последние эпизоды показывают, что идёт процесс переосмысливания в части тех замечаний, выступлений, которые многие считали несколько неудачными. В качестве совсем недавнего, вчерашнего примера, очень важного примера можно привести встречу, сначала планировавшуюся между Иванко, Трамп и Гором с разговором о глобальном потеплении, потому что многие были напуганы первоначальными заявлениями Трампа о том, что он выйдет из Парижского протокола. И вот эта встреча состоялась, и неожиданно в заключении встречи пришёл сама папа Трамп, и Гор, покинув отель Трампа, сказал, что встреча была весьма продуктивной и она будет и дальше иметь продолжение. Я думаю, что и многие другие вещи, сделка по Ирану, вопрос с тем, что делать с Северной Кореей, с её ядерным оружием, и другие вопросы могут получить совершенно новое освещение. Я оптимист.

Маслов.Здравствуйте! Григорий Маслов, РИА Новости. Вопрос следующий. В 1994 году Украина подписала Будапештский меморандум, избавившись от статуса ядерной державы. После этого, особенно после событий в Донбассе и в Крыму, всё чаще раздаются голоса, призывающие восстановить этот статус. И буквально сегодня, пару часов назад на лентах информагентств были молнии о том, что группа депутатов предложила Верховной Раде восстановить ядерный статус Украины. В этой связи вопрос: насколько реалистичен этот сценарий, по вашему мнению? И если политическое решение будет принято, как это возможно технически?

Владимир Дворкин.Я кратко отвечу на этот вопрос. Я считаю, что это популистское заявление, потому что вряд ли те, кто делал такие заявления, знают, какие санкции могут обрушиться на Украину, которая и так нуждается в постоянной помощи, и в случае такого статуса это будет ситуация хуже, чем с Ираном. Это с одной стороны. А с другой стороны, у Украины нет всей инфраструктуры, которая необходима для производства… для производства можно найти… для обслуживания и испытания ядерного оружия. Вот кратко ответ на этот вопрос. Следующий вопрос, пожалуйста.

Штерн.Борис Штерн, Девятый канал, Израиль. Господин Кантер, как, на Ваш взгляд, изменится региональная ситуация в том случае, если американская администрация действительно примет закон о продлении санкций против Ирана на 10 лет? Станет ли это действительно каким-то драматическим изменением в сложившейся нынешней ситуации, когда якобы есть договорённость?

Вячеслав Кантор.Я думаю, что ситуация… как уже сказали, что предварительные обещания Трампа и предвыборная риторика не будет иметь практически никакого отношения к его действиям в качестве уже вступившего в полномочия Президента США. Мы сейчас видим, что достаточно противоречивый на первый взгляд, а с другой стороны сбалансированный подход в подборе своей администрации, в подборе тех людей, которые будут отвечать за внешнеполитический курс новой администрации. Преждевременно сейчас говорить о том, что на самом деле будет происходить. Нам сейчас нужно набраться терпения и несколько месяцев побыть в режиме ожидания. Так что я сейчас воздержался бы от комментариев по этому вопросу.

Штерн.На Ваш взгляд, с точки зрения эксперта, с точки зрения специалиста иранская ядерная программа опять стала угрозой либо она продолжала быть угрозой?

Вячеслав Кантор.Нет, никаких существенных изменений сейчас не предполагается. Вообще, как говорили коллеги, это не фактор двухсторонних отношений. Огромную роль, как вы знаете, в России, например, играла вероятность того, чтобы эти соглашения состоялись. И обратного хода я не вижу.

Сова.Евгений Сова, телеканал RTVI. У меня вопрос к уважаемым участникам форума. Здесь много говорится о ядерном соглашении с Ираном. Буквально несколько лет назад министр обороны Израиля Авигдор Либерман на форуме Сабана в Нью-Йорке заявил о том, что несмотря на такой оптимизм со стороны международного сообщества Иран по-прежнему продолжает свою ракетную программу, а с точки зрения Израиля это часть всеобъемлющей программы по достижению ядерного оружия. Израильская военная разведка не согласна с мнением МАГАТЭ о том, что Иран прекратил свою программу в полном объёме. На ваш взгляд, Израиль по-прежнему в одиночку в этом вопросе или же существует реальная опасность, что некоторые в новой администрации внесут какие-то поправки в договор с Ираном, которые будут касаться не только ядерного оружия, но и ракетной программы и, возможно, программы поддержки организации на Ближнем Востоке, которую сегодня Иран поддерживает, например шиитская группировка Хезболла?

JayanthaDhanapala.As far as my understanding of the negotiations which were conducted by the P5, and last one, and which came to successful conclusion, this, as Des said, was a multilateral negotiation, and it was finally sanctioned by the UN Security Council. As a country belonging to the Non-Aligned Movement, it was important to have a settlement, a peaceful settlement of the Iran issue. We welcome that issue. And as far as my knowledge of the JCPOA is concerned, it confined itself to the question of the possible development of a nuclear program, ensuring that the nuclear program is for peaceful purposes exclusively. The missile issue was not taken up. And the missile issue there is very clearly separate from the nuclear issue, and therefore any development of a missile program is independent of the nuclear issue. Once the nuclear issue settles the concerns of the international community, I think the question of a missile program is a separate issue which may have to be discussed at a subsequent program. There is no international agreement with regard to missile development, many countries have missile development. In fact, when I was Under-Secretary-General for Disarmament Affairs, I tried to get a conversation going, a multilateral conversation going with regard to limits on missile development. But unfortunately, there was no consensus, no agreement on that. So, all countries have the right to develop missile programs. Missile programs are very closely connected with the launching of satellites as well. And so, therefore it’s a very sensitive area.

Игорь Иванов.Я имел возможность принимать участие в переговорах по ядерной программе Ирана и хочу вас заверить, что эти переговоры велись не только в интересах безопасности и даже, пожалуй, не столько в интересах тех 5 государств, которые принимали участие и подписали. Речь шла о гарантии региональной и международной безопасности. Озабоченности Израиля и других стран были известны, они относились к ним со всем вниманием, и в России, и в Соединённых Штатах, они учитывались. И когда мы подписывали этот договор, мы исходили из того, что они обеспечивают, гарантируют безопасность в регионе Ближнего Востока и международную безопасность в целом. Поэтому я хочу, чтобы этот нюанс имелся в виду, что учитывалась позиция всех сторон, даже тех, которые не участвовали в переговорах, и в том числе, естественно, Израиля.

Вопрос.Сегодня было сказано много правильных слов о необходимости денуклеаризации Северной Кореи. А какие у международного сообщества есть инструменты для этого? Кроме, допустим, превентивного использования ядерного оружия против корейских объектов инфраструктуры. Потому санкции уже пробовали – не помогают. Остаётся какая-то международная интервенция, принуждение к разоружению, но в этом случае Корея, безусловно, применит своё ядерное оружие.

GarethEvans.What’s in the toolbox, I think, is really only three things: containment, deterrence, and keeping the door open for negotiations. As difficult and as frustrating as that might be.

Sanctions are manifestly not working, changing the North Koreans’ mind; to hope that the Chinese can be persuaded or bludgeoned into putting enough pressure on the North Koreans to change their position is also, I think, a misconceived enterprise. Any military intervention would be crazy, and quite counterproductive in terms of achieving any objectives.

I think the North Koreans do recognize very well that any use by them of their weapons arsenal would not only be homicidal, but suicidal. And that is the best guarantee we have, that this threat will not actually be realized in practice. So, I think we have to stay patient, have to continue to look for opportunities for negotiation, but at the same time make very clear to the North Koreans that any use by them of their arsenals would result in their country and their regime being decimated.

And of course, international sanctions and international pressure to stop any flow of technology or material in and out North Korea are still very important; containment, in that sense, remains very important.

I think the notion of not being prepared to negotiate with the North Koreans without multiple preconditions being satisfied, which has been the position of the Obama regime in recent years, has not been very productive. Makes everybody feel better to say that preconditions should be satisfied, that North Korea should sign up to denuclearization agenda, but realistically it hasn’t achieved anything very much. I think we have to limit our objectives with North Korea to ensure that they… If possible, we get a freeze in the present situation and provide enough incentives for them to act accordingly. But the notion of achieving denuclearization at a backwards movement is going to be very-very difficult indeed, and I think we have to moderate our objectives in that respect.

But others may have a different view about this; there’s quite a distinction in the international community between those who want to be very-very tough indeed and pile on, pile on the sanctions in the expectation that this pressure will deliver results, and others, who, I think, are a little bit more realistic and say that the only way forward is going to be through taking a deep breath and entering into some negotiations. But this is something we’ll be discussing this afternoon, tomorrow, and you don’t want to take my views on this as the views necessarily of all my colleague. But I think negotiations are very important, we have to keep the door open for them.

Владимир Дворкин.Я только хочу добавить, что нельзя утверждать сейчас, что режим санкций полностью не оправдывает себя. Во-первых, нужно выполнять этот режим, который не все выполняют. Я имею в виду резолюцию Совбеза 2270. И совсем недавно принята очередная резолюция с ещё более зубодробительными санкциями – 2321. Если она будет выполняться, то мне трудно сказать, как поведут себя лидеры Северной Кореи.

Ильина.Нина Ильина, «Ведомости». Thank you. Nina Ilyina, Vedomosti Business Daily; my question is to Mr. Blix and Mr. Browne. As my colleague has already mentioned, in October Russia suspended nuclear deal with the United States, mentioning sanctions. At the end of March Russia refused to send its delegation to Nuclear Security Summit hosted by Barack Obama, where dozens of top politicians were presented from all around the world. From your point of view, if we talk purely about non-proliferation and nuclear security, how necessary were both steps? Some critics say that Moscow used it as political tool. How much would they be right? Thank you.

Des Browne.OK. So, I think, I mean I think the question of… Some knowledge of this plutonium arrangement… I mean, this is not an area of my particular expertise, but those experts whom I have discussed this agreement with, and I work now in Washington with some people who were instrumental in the earlier processes that led to this agreement to destroy this weapons-grade plutonium, – it was a reciprocal arrangement between the United States and Russia that they would… Was it 34 metric tons? I think 34… Yes, 34 metric tons each.

So, I mean, this is an agreement which… I don’t think either side was meeting the deadlines that were agreed. You know, and in particular in the United States, the proposal was to build a MOX plant and use that plant to reduce, to destroy this material effectively. So, there are, I think, in direct answer to your question, there are many experts who look at this and think this was an agreement which was going nowhere in any event, was effectively suspended if… Because it hadn’t met its deadline. And therefore the formal abandonment of the agreement, or the formal derogation from the agreement was a political statement rather than a statement of reality. And that in fact none of this material is likely ever to find its way back into the weapons construction system, so, you know, the purpose of removing the plutonium in this fashion was to get rid of weapons-grade material, but effectively that was being achieved. Because of the way in which it was being secured and handled.

So, I think the direct answer to half of your question is that most people have the view that it was really a political statement, and the reason for Russia to express the conditionality, the three conditions that they wanted to be achieved before they would put it back together. I think, you know, more broadly, from those of us who are observers of the important relationship of the United States and Russia, it’s another expression of the deterioration of trust and confidence between these two countries, which is crucially important to the objective that we collectively aspire to, that is, the prevention of nuclear catastrophe. Because these two countries possess… I don’t know, what it is? 93% or something like that, of the nuclear weapons in the world? And most of the other countries, whom we would like to move towards multilateral disarmament, look at these large arsenals and say, “These two countries need to show the way, and we will join them when they get proportionally near where we are.”

So that relationship is crucially important. You know, and in 25 years we have seen 75 or more percent of the nuclear weapons in the world disappear, but it’s mostly been done by the United States and Russia bilateral arrangements, rather than multilateral arrangements, so… It may well be just symbolic, but it’s very important there are now really no extant agreements between these two countries that are moving in the right direction, and we desperately need to get back to that kind of relationship. But not at any price.

Владимир Дворкин.Я только совсем кратко хочу добавить, что разрушение этого соглашения не оказывает непосредственного влияния на ядерную безопасность, потому что в США считается 90 тонн оружейного плутония, в России – 120 тонн, а решили ликвидировать 34 тонны. Этот вопрос связан с техническими нарушениями и не несёт непосредственной нагрузки на угрозы распространения.

Ребров.Ребров Арсений, Интерфакс. Насколько вы считаете эффективными средства доставки ядреного заряда Северной Корее?

Владимир Дворкин.Я скажу вам совсем кратко. Они весьма и весьма эффективны, у них характерная программа близка к тому, что развивал Иран, они постоянно обменивались. Во всяком случае, судя по имеющимся данным, уже могут снаряжать своим ядерным оружием и ядерными боезарядами даже ракеты тактического назначения, не говоря уже о следующем поколении.

Розензафт.Александр Розензафт, «Московский комсомолец». У меня вопрос к господину Брауну. Нынешний форум проходит у вас на родине, в стране, народ которой совсем недавно проголосовал за выход из Евросоюза и продемонстрировал стремление к самостоятельной политике. На Ваш взгляд, возможна ли ситуация, когда на аналогичном референдуме будет поставлен вопрос об обладании Британией ядерным оружием? На Ваш взгляд, чем бы закончился такой референдум? И как бы отнеслось к его результатам правительство?

Des Browne.Well, it would be a brave politician who would give anybody any confident outcome for any referendum that took place in the world currently. I mean, your question is completely speculative. I mean, I don’t think there’s any possibility of there being a referendum in this country as to whether or not we continue to be a nuclear arms state. The parliament recently made a decision to renew the boats that are the platform for one nuclear weapon system, and that seems to commit us to nuclear deterrence for the next 50 years. So, I think, the politics of this country suggest that that is improbable that we will move from that in your lifetime and mine. And you’re younger than me. I think it’s improbable that we will move from that. I mean, my own view is that the complexity of the world and the challenges of cyber-security may make us all think carefully about these weapon systems and their command and control in the future, but that’s a different dynamic than politics.

Александр Братерский.Александр Братерский, Газета.Ру. Во время администрации Обамы большой вопрос у экспертов вызывала судьба договора РСМД. Как вы думаете, во время администрации Трампа будут ли проводиться какие-то скорейшие переговоры по судьбе этого краеугольного договора? Потому что обе стороны обвиняли друг друга в нарушениях.

Владимир Дворкин.Я совсем кратко отвечу Вам, потому что у нас мало времени. Это чрезвычайно важный договор, и его разрушение будет, на мой взгляд, катастрофой для Запада и для России. Поэтому сейчас идут дискуссии по взаимным претензиям. Со стороны Америки одна претензия, со стороны России – три, но это всё претензии, которые совершенно просто решаются при нормальных взаимоотношениях в рамках согласительных комиссий. Будем ждать, когда созреют до этих комиссий, но я считаю, что это совершенно недопустимый вариант – разрушение этого договора.

Владимир Лукин.Я хотел сказать: я как член Совета Федерации участвовал в ратификации договора о плутонии. Там было две стороны – техническая сторона, о которой говорилось, и сторона, связанная с интерпретацией, была политическая конъюнктура, которая, как известно, быстро меняется в ту и в другую сторону. Но суть вопроса состоит в том, что во время ратификации этого договора и в тексте там было подчёркнуто, что прекращение этого договора не означает, что Россия отказывается от каких бы то ни было других договоров по разрушению и будет твёрдо их придерживаться, в том числе, конечно, и РСМД.

Вячеслав Кантор.В качестве заключительного замечания я хотел бы напомнить все присутствующим, что мы находимся в Лондоне. И здесь вспоминается, конечно, взаимный обмен репликами, а может быть, даже это были не реплики, а такие легенды об обмене мнениями друг о друге Сталина и Черчилля. Сталин примерно 70 лет назад говорил, что трудно найти в истории человека, который сделал бы больше благодаря своей личной смелости, чем Уинстон Черчилль для цели сохранения мира. А на это Черчилль говорил про Сталина следующее, что он взял страну с плугом, а оставил страну с атомной бомбой. Прошло 70 лет. Бомбу создавали примерно в течение 20 лет. 70 лет мы уже не можем избавиться от бомбы. Процесс оказался необратимым. И сегодня как раз мы, формируя повестку нашего юбилейного заседания в следующем году, обращались к этим базовым вопросам, решены ли хоть какие-то вопросы. Например, мы убедились в том, что потеряно глубокое понимание того факта, что выигравших в ядерной войне не будет. Этот факт стал банализированным. Например, для многих политиков не фактом является, что даже отдельное применение ядерного оружия становится катастрофическим. Забыто, конечно, и предсказание о ядерной зиме. А вот академик Арбатов приводил очень интересный факт о том, к чему приведёт, например, возможная локальная война между Пакистаном и Индией. Экспертами называется цифра 1 млрд. человек. Это местная война. Вот эти базовые вещи сегодня забыты. Люксембургский форум призван как раз к тому, чтобы напомнить и актуализировать многие вопросы из предыдущей повестки или подчеркнуть вопросы сегодняшних вызовов, которые стоят сегодня перед нами. Спасибо за внимание!