Говорить с Ираном. О чем?

Для тех в нашем мире, кто занят внешней политикой, то была очень большая новость, тем более что она пришла в пятницу и стала как бы кульминацией прошедшей недели. Иран согласен возобновить переговоры по своей ядерной программе с «шестеркой» переговорщиков (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН плюс Германия).

И в данный момент, уже на этой неделе, Тегеран ведет переписку с леди Эштон, отвечающей в ЕС за внешнюю политику, насчет времени и места. Вроде как получается между 10 и 18 ноября, возможно – в Вене, поближе к ядерным специалистам МАГАТЭ, у которых там штаб-квартира.

Однако это не такая уж сенсация, дипломатические источники еще в конце сентября, в кулуарах Генассамблеи ООН, говорили о том, что Иран – после годового перерыва – хочет снова приступить к переговорам. И в качестве сроков назывался именно ноябрь. Интересно не то, что сейчас снова начнется разговор с Ираном. Интересно другое – о чем именно.

В прошлом месяце президент страны Махмуд Ахмадинежад порадовал своих избирателей четырьмя условиями, при соблюдении которых из переговоров может что-то получиться. Например, такое: Запад должен определиться, чего он пытается добиться в ходе переговоров - дружбы или вражды. Ну, тут дело понятное. А вот и условие номер последнее, но очень примечательное. «Шестерка» должна озвучить свое мнение по поводу ядерного арсенала, которым обладает Израиль.

Этот пункт настолько часто звучал в подобных пропагандистских выступлениях иранцев, что его стараются как бы и не замечать. А напрасно. Это и правда очень болезненная проблема. Тут достаточно посмотреть, как сейчас оценивают предстоящие переговоры разные их участники.

С европейцами все более-менее ясно, они традиционно берут на себя организацию всего дела, потому что на самом-то деле играют тут, как всегда, пассивную роль – роль усталых и не горящих энтузиазмом помощников США. История с Ираном – как и с ядерным арсеналом Израиля - «не их война». Россия и Китай изрядно устали от Тегерана и его умения нарываться на скандалы, но тем не менее ходили же разговоры, что с точки зрения Москвы и Пекина санкции ООН, под которыми обе столицы подписались в июне этого года – последние. В том числе и потому, что на переговорах по поводу этих санкций Россия и Китай особо предупреждали американцев и европейцев: только не надо после санкций ООН принимать свои, более жесткие, а то больше никогда от нас не дождетесь поддержки. Тем не менее западники сделали именно это. И все же российские источники не проявляли пессимизма, советуя дождаться ноября и возобновления переговоров.

Остается Вашингтон. Но в Америке как-то не очень обсуждают переговоры в Вене. Все эти дни надвигались – и вот уже надвинулись выборы в обе палаты Конгресса, местные законодательные собрания, губернаторов и так далее – и «партия Обамы» ожидает на них тяжелого поражения. А ведь, в отличие от всех прочих участников «шестерки», для Америки и ее избирателя ядерный Израиль и Иран – это еще и тема внутренней политики. Скажешь неудачное слово – лишишься чьих-то голосов.

Но это не значит, что американская дипломатия ничего не делает по поводу предстоящих переговоров. Делает, просто не очень шумно. Только что в Ханое (на мероприятиях АСЕАН) госсекретарь США Хилари Клинтон (она даже заехала для этого в южный китайский город Санъя) вела переговоры с лидерами КНР насчет того, займут ли они место западных компаний, если те уйдут с иранского рынка. Такие же переговоры постоянно идет с Москвой, проводятся определенные «красные линии» для каждой стороны. Все о чем-то договариваются и – все ждут того, чем кончатся выборы. Смогут ли консервативные силы действительно всерьез влиять на внешнюю политику США, или они не смогут заблокировать необходимые этой политике перемены.

Консерваторы пока что бодрятся: санкции против Ирана действуют. В Тегеране трудно расплачиваться кредитными карточками, страну душат финансово, оттуда уходит японский и европейский бизнес (правда, приходит южнокорейский и китайский). Но какие-то серьезные перемены в ситуации вокруг Ирана все равно должны произойти. Какие – полезно посмотреть на две публикации в ведущем издании США по части внешней политики, Foreign Affairs.

Выражая, конечно, абсолютно свое и частное мнение авторов, одна статья рекомендует «извлечь израильскую ядерную бомбу из подвала», то есть признать Израиль официальной ядерной державой – так, как это было сделано с Индией. Зачем? А как раз вторая статья разъясняет, что только две региональные державы могли бы стать серьезными союзниками США на Ближнем Востоке против дикого и агрессивного фундаментализма – это Турция и Иран. Логический вывод: можно долго делать из Ирана страну-злодея, но вечно от серьезного диалога с Тегераном уходить не удастся.

Конечно, никому не хочется, чтобы именно Махмуд Ахмадинежад торжествовал, навязав, наконец, «шестерке» разговор не о том, как он неправ со своим явно немирным атомом – а о чрезвычайно серьезном деле. Балансе сил и интересов на Большом Ближнем Востоке. Где официально не подтверждаемый (и не отрицаемый) ядерный арсенал Израиля, по разным оценкам – от 80 до 500 боеголовок, играет свою роль. И влияет на поведение Ирана.

Как это поведение ни называй – безобразным, скандальным.

Перезагрузка отношений с Израилем и регионом произойдет в США рано или поздно, лучше – раньше. Большой Ближний Восток попросту становится слишком большим, чтобы и дальше Америка могла позволить себе безоговорочно поддерживать Израиль и строить свою политику в регионе от этой фиксированной оси. И об этом говорить с Ираном? А ведь когда-то, при Обаме или ином реформаторе, придется.

Источник: РИА "Новости"