"РГ" стали известны подробности закрытых консультаций по Ирану

В Нью-Йорке в рамках 65-й сессии Генеральной ассамблеи ООН состоялась встреча министров иностранных дел "шестерки" международных посредников по иранской ядерной программе.

Вышедшая к толпе журналистов высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности баронесса Кэтрин Эштон лишь зачитала короткое итоговое заявление и удалилась, не ответив ни на один вопрос. Корреспондент "РГ" подробно расспросил, о чем шла речь за закрытыми дверями, присутствовавшего на переговорах заместителя министра иностранных дел России Сергея Рябкова.

Российская газета: Удалось ли "шестерке" ответить на труднейший вопрос: что необходимо делать дальше, чтобы вернуть Иран за стол переговоров?

Сергей Рябков: Итоги состоявшейся встречи членами российской делегации оцениваются как весьма позитивные. По итогам переговоров было принято заявление. Оно адекватно отражает суть происходящего. Во-первых, "шестерка" подтверждает свое единство. Во-вторых, "шестерка" твердо привержена переговорному политическому решению иранской ядерной проблемы и отмечает необходимость скорейшего достижения такого решения. В-третьих, "шестерка" предлагает иранской стороне максимально оперативно договориться о сроках проведения встречи в следующем формате: с одной стороны в ней примут участие высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности, а также политические директора стран, входящих в группу "шести", с другой стороны - делегация Ирана.

Кроме того, на встрече "шестерки" в Нью-Йорке рассмотрена ситуация вокруг топливозамещения для Тегеранского исследовательского реактора (ТИР) и подтверждена готовность к проведению встречи так называемой "венской группы".

Мы считаем, что медлить с организацией такой встречи не следует. Ее необходимо проводить параллельно с запуском переговорного процесса по более широкому кругу тем. Тем более что генеральный директор МАГАТЭ г-н Омана уже заявил о возможности проведения такой встречи в Вене.

РГ: Последние полгода на экспертном уровне не раз заявлялось о приближающемся крахе формата "шестерки". Якобы противоречия между его членами слишком велики. Что явно мешает результативному диалогу с Ираном. Вы согласны с такой точкой зрения?

Рябков: Атмосфера на министерской "шестерке" была очень конструктивной. Этот формат продолжает работу, и он весьма востребован. Мы убеждены, что складываются предпосылки для реализации на практике идей и соображений, которые были озвучены баронессой Эштон в итоговом заявлении.

РГ: Вашингтон, как известно, то и дело озвучивает оценки своих экспертов, которые уверяют весь мир в том, что уже через несколько лет Иран разработает собственную технологию создания ядерного оружия. На этот раз американцы вновь делали мрачные прогнозы?

Рябков: Мы, разумеется, обсуждаем с американскими коллегами оценки вызовов ракетного характера, оценки вызовов в ядерной области. Это происходит на двусторонней основе. Часто подобные вопросы поднимаются в более широких форматах. В том числе на встречах "шестерки".

Мы видим, что объективно происходит поступательное развитие иранской ядерной программы. Хотя и не без трудностей. Мы не можем не обращать внимание на то, что политическое руководство Ирана многократно заявляло об отсутствии планов по созданию ядерного оружия. В том числе ссылалось на религиозный аспект. Приводилась даже цитата о том, что ядерное оружие это харам (запрет. - "РГ") для Ирана.

С другой стороны, абсолютно бесспорно то, что увеличивается количество центрифуг в каскадах. Количество самих каскадов также увеличивается. Создаются все новые объекты. Проводятся работы, которые, по большому счету, означают, что Иран приближается к моменту овладения полным ядерным топливным циклом.

А полный ядерный цикл - это база не только для мирной ядерной энергетики, но и для военной урановой программы. Это совершенно неоспоримый факт. И никакие попытки его отрицать не могут быть приняты во внимание. Отсюда и возникает та самая двусмысленность, которая создает озабоченность у всех.

Разница в подходах состоит в том, что мы не всегда согласны с оценками других партнеров по "шестерке" относительно темпов продвижения иранской ядерной программы. Но самое главное то, что у нас внутри "шестерки" нет абсолютно никаких свидетельств того, что в Иране кем бы то ни было принято политическое решение выйти за пределы деятельности, которая необходима исключительно для мирной ядерной программы.

РГ: Согласны ли вы с утверждением, что прошлогоднее предложение МАГАТЭ насчет дообогащения иранского урана в России и Франции сильно устарело?

Рябков: "Венская группа" попробует совместно с иранцами определить, какие технические проблемы требуют первоочередного внимания для реализации плана обеспечения свежим поливом Тегеранского исследовательского реактора. За время после начала проработки этой темы Иран продолжал обогащение. Накоплено уже более 2800 килограммов низкообогащенного урана. Продолжается также дообогащение урана до 20 процентов. Все это не может не сказываться на атмосфере обсуждения вопроса о топливе для исследовательского реактора.

Не секрет, что наши западные партнеры, да и "шестерка" в целом, рассматривают топливозамещение для ТИР в качестве существенной меры укрепления доверия, что способствовало бы прогрессу и в других сегментах иранского ядерного досье.

Тогда как для иранцев получение свежего топлива для ТИР имеет, как мы понимаем, в первую очередь гуманитарное значение. Поскольку на этом реакторе вырабатывают медицинские изотопы, которые затем используются для лечения заболеваний.

Та схема, которая была предложена, на взгляд Российской Федерации, обоюдовыгодна. По нашему мнению, не должно быть излишней политизации. Поэтому необходимо начать с технической встречи экспертов, которые будут рассматривать конкретные вопросы: какие спецификации, в какое время, на каких условиях, какое для этого необходимо оборудование, чем транспортировать.

Политические же аспекты схемы - это вопрос более широкий. Тем более что, как мы знаем, иранская сторона в мае подписала декларацию с партнерами из Турции и Бразилии. Мы приветствовали усилия бразильских и турецких друзей, которые, по сути дела, смогли впервые с иранскими коллегами изложить на бумаге определенные политические параметры, касающиеся этой потенциальной сделки.

Я вам прямо скажу, что не все нас устраивает. У нас есть и озабоченности, и вопросы. Есть они и у США, и у Франции. Наши озабоченности в этом тройственном формате в значительной степени совпадают. Но все равно начинать с чего-то надо, и техническая встреча была бы оптимальным началом.

РГ: Официальный Тегеран многократно заявлял, что не примет российско-французскую схему обогащения своего урана до 20 процентов, пока Ирану не будут предоставлены дополнительные гарантии того, что иранская сторона получит назад необходимое топливо для ТИР. "Шестерка" обсуждала этот вопрос?

Рябков: После подписания 17 мая ирано-турецко-бразильской декларации в Тегеране, как я понимаю, согласились с ключевым элементом схемы топливозамещения. А именно с идеей передачи определенного количества низкообогащенного урана, примерно 1200 килограммов, на хранение в третью страну, Турцию. Иными словами, вопрос о гарантиях в том ключе, в каком он ставился Ираном ранее, на данном этапе снят. Это очень позитивный момент. В нашем понимании речь идет об одной из главных предпосылок, для того чтобы работать уже над практическим воплощением схемы.

РГ: То есть "шестерка" намерена привлечь Турцию в виде посредника?

Рябков: До этого пока немного далеко. Так как пока мы не провели даже первичную встречу по данному вопросу. Но, по нашему мнению, на каком-то этапе, конечно, было бы полезно подключение Турции.

Источник: Российская газета